Под руками был старый Герсбах и «таинственные ширмы» старых кустарей.
Но вот в 1924 году, в период бесплодных исканий, блеснул светлый луч. Этот луч упал на ту единственную науку, которая только одна могла твердо и верно определить все без исключения вопросы, связанные с дрессировкой, и выявить причины некоторых закономерностей. Имя этой молодой науки было «Учение о высшей нервной деятельности» (рефлексология). Все без исключения основные положения только в ней одной находили твердые и верные ответы, которые были ясны, определенны, безотказны и незыблемы в своей доказательности. И вот на основе ее, в период 1924-25 года выросла «Теория дрессировки», заключающая в себе ныне: 1) Общий курс теории дрессировки и 2) Теорию техники дрессировки.
Впоследствии, конечно, история нашего дела более подробно опишет возникновение «Теории дрессировки» и те неимоверные трудности, с которыми она пробивала себе дорогу. Меня нередко просили мои ученики и товарищи ответить на следующие два основные вопроса: 1) дать точное определение цели теории дрессировки и 2) о согласованности теории с практикой. С одной стороны, пользуясь случаем для ответа, а с другой, считая необходимым указать на это, я говорю, что цель обучения теории дрессировки будет достигнута тогда, когда дрессировщику, получившему новое задание на разработку любого приема, не придется искать и спрашивать уже «готовых» к этому технических подходов, зачастую непригодных для его собаки, а он сможет проработать их совершенно
самостоятельно, учтя степень возбудимости своей собаки, границы ее высшей нервной деятельности (в области воспитания условных рефлексов) и сам найдет, в зависимости от характера и особенностей (физиологического состояния собаки), те необходимые возбудители, которые вызовут желаемую реакцию (действие) и послужат к образованию нового приема. Другими словами, такой научно-подготовленный дрессировщик, зная общие причины («почему»), которые вызывают у собаки исполнение желаемых действий, сможет сам легко и свободно, не сделав ничего лишнего, подобрать нужный технический «подход». При таком понимании вещей поведение (в смысле реакций организма на возбуждения, идущие извне) собаки будет всегда и в полной мере понятно, и дрессировка легка и безошибочна. Говоря по второму вопросу о согласовании теории и практики, мне приходится указать, что эти два фактора обучения построены на принципах «практической теории и теоретической практики». Этим, я думаю, ответ достаточно определен. В этой теории нет нежизненных предпосылок. В этой практике нет необоснованных, бездоказательных действий, — вот и все. Для правильной, рационально поставленной дрессировки нужно знать «психологию» собаки, чтобы быть понятным ей в своих требованиях и действиях. В связи с этим и все упражнения нужно строить способами, понятными ей, применительно к границам ее психического миропонимания. Но как к этому подойти? Изучение «психологии» всегда начинается с понятия о «сознании». Это понятие может быть достигнуто только путем личного самоанализа. Такой метод называется «субъективным», он наиболее прост для вывода заключений, наиболее удобен, но и… наиболее ошибочен.
Обычно, при таком методе, поведение животного путем психологических сопоставлений сравнивается с поведением человека; и, зная «по себе», что обычно возбуждает человека к данным действиям, обычно приписывают те же причины и собаке.
«Какие умные собаки, они при наступлении щена устраивают гнезда, очищают родившихся щенков, перегрызают пуповину и т. п.» — так говорит обыватель, забывая об инстинктивных (рефлекторных) действиях (инстинкты материнства, сохранения рода).
Школа субъективной зоопсихологии в лице Клапареда, Васемана, Марбе и Вундта признает это право аналогии.
Для новейших научных достижений эти учения приобрели название старой, «вульгарной», популярной, антропоморфической (очеловечивающей) ненаучной психологии.
Для нас этот метод абсолютно не применим.
В противовес указанному выше не критическому методу, наукой выдвинут другой — объективный метод (термин Арнгардта).
При этом методе все без исключения процессы, все поведение животного объясняется исключительно научно-физиологическим, а потому и объективным путем.
Здесь изучается поведение животного независимо от субъективных («душевных») переживаний, так часто ведущих к ошибкам.